Давлетьяровы
170. Девлетьяровы (Давлетьяровы). Из каринских (нукратских) князей. В родстве с князьями и мурзами Арслановыми, Байкеевыми, Долгоаршинных, Дюняшевыми, Зянчуриными, Касимовыми, Сейтяковыми, Хиляловыми, Хозясеитовыми, Душевыми (прим. Яушевыми). Родоначальником рода является князь Девлетьяр Мухаметказыев, которому в 1509 г. были пожалованы земли по р.Чепец. Видимо, отца Девлетьяра Мухаметказы следует отождествить с Мухамет беком из родословных арских князей. Сыновья Девлетьяра Иванец и Матвей в середине XVI в. были жалованы поместьями по р. Вятка в деревнях Шептяковском и Желтяковском [1] . В 1673 г. упоминается вятский князь Байтеряк Девлетьяров владевший поместьем [2] . В XVIII-XIX вв. часть рода Девлетьяровых оставалась жить на прежних своих землях - в Слободском уезде Вятской губернии (ныне Кировская обл.) [3] . На территории Уфимского уезда Девлетьяровы появляются уже с конца XVI века. В 1580-е гг. находились на царской службе «в Сибири Кадыш Матвеев, Тешай Типаев» (в то время северное Прикамье именовалось именно так) [4] . В 1649 г. «каринские татары» жили в д. Варзи Уфимского уезда (ныне Агрызский район Республики Татарстан) [5] . В 1685 г. в этой деревне отмечены «каринские татарове Юсуп да Уразай Девлетьяровы, Кадыш Хозясеитов, Атланбай Зянчурин, Шигим Хилялов, Кулмамет Сейтяков, Баймамет Касимов». Все они были написаны в Уфе в список служилых татар. Представители этого рода вместе с другими каринскими татарами в эти же годы показаны жительствующими в деревнях «Атабаево, Ишмаметево на Тереульских горах, Баубеково, Кабаново, Мушуги, Рысово, Салагуш» [6] . По записи 1721 г., проживавшие в д.Варзи Девлетьяровы, именуются мурзами [7] . Жительствовавшие в XIX в. в деревнях Курмашево и Новое Алимово Мензелинского уезда (ныне Актанышский район РТ) тептяри Девлетьяровы основывали свои права на землю по «выписи данной от великого князя 7124 года декабря 19 предку их Кибекею Иванову», «акту от великих государей 7019 года декабря 18 предку их Девлетьяру Мухаметказыеву», «копии с выписи предку мурзе Кадышу Ишмаметеву 1614 года августа в 28 день». В 1740-х гг. часть рода Девлетьяровых переселилась в Сеитовский посад Оренбурга, откуда их позднее перевели на жительство в д. Яшерганово (Стерлибашевский район Республики Башкортостан). В середине XIX в. в этой деревне 57 душ мужского пола князей Девлетьяровых находилось в башкирском сословии, 5 душ - в мещеряцком, 44 души - в сословии государственных крестьян. Прошения Девлетьяровых о возвращении им дворянского достоинства остались неудовлетворенными [8] .
РОДОСЛОВНАЯ РОДА ДЕВЛЯТЬЯРОВЫХ ВЫГЛЯДИТ ТАК:
I поколение:
1. Мухаметказы
II поколение:
2/1. Девлетьяр
III поколение:
3/2. Ианец
4/2. Матвей
IV поколение:
5/3. Субекей
6/4. Бикмет
7/4. Кадыш
8/4. Кулуш
9/4. Дусмет
10/4. Янгильда
V поколение:
11/6. Маметсуфи
12/6. Байрамали
13/9. Сулейман
14/10. Иляк
VI поколение:
15/11. Ишмурза
16/11. Шагим
17/11. Бегей
18/11. Сабирхузя
19/12. Хусеин
20/12. Ишмамет
21/13. Москов
22/14. Мавшариф
VII поколение:
23/15. Ибраш
24/15. Иркей
25/16. Абдул
26/16. Мустафа
27/16. Ишали
28/18. Муратхузя
29/19. Абдул
30/19. Ильмурза
31/19. Сулейман
32/20. Амин
33/21. Абдул
34/21. Байтеряк
35/21. Абдулкарим
36/21. Муртаза
37/21. Юсуп
38/21. Битеряк
39/22. Валиша
40/22. Дюсмет
VIII поколение:
41/23. Яхья
42/23. Халиль
43/24. Мустафа
44/24. Гумер
45/24. Гали
46/25. Салим
47/25. Мухамет
48/26. Мустафа
49/27. Биктемир
50/27. Якуп
51/27. Сагит
52/27. Мухамет
53/27. Салих
54/27. Муса
55/27. Гумер
56/28. Ибраш
57/28. Кубяк
58/29. Ягуда
59/30. Надыр
60/30. Ибрагим
61/31. Зюлькарней
62/32. Гумер
63/32. Мухамет
64/32. Байтеряк
65/33. Гумер
66/33. Габайдулла
67/33. Усман
68/34. Абдулсалям
69/34. Ибрай
70/34. Сагит
71/34. Исмагил
72/35. Гайнулла
73/35. Фаткулла
74/36. Хисматулла
75/36. Хуфетулла
76/37. Абдрахман
77/38. Ишмухамет
78/39. Aum
79/40. Мавлюш
80/40. Резяп
81/40. Ибрагим
IX поколение:
82/41. Исмагил
83/42. Динмухамет
84/42. Биктемир
85/42. Бикмухамет
86/42. Шихмухамет
87/42. Илмухамет
88/43. Ибрагим
89/43. Баки
90/43. Нигматулла
91/45. Мухаметкарим
92/46. Абдрафик
93/46. Файзулла
94/47. Хабетулла
95/47. Гайнулла
96/48. Хасан
97/49. Ибрагим
98/49. Хамит
99/49. Габейдулла
100/49. Ибрагим
101/49. Мустафа мулла
102/49. Рафик
103/49. Нигматулла
104/50. Абдрешит
105/50. Абдулла
106/52. Абубакир
107/52. Усман
108/54. Исхак
109/54. Мустафа
110/54. Ибрагим
111/55. Губайдулла
112/56. Якуп
113/57. Шарип
114/57. Зянка
115/58. Сагит
116/59. Габидулла
117/59. Хамит
118/60. Исхак
119/60 Искендер
120/61. Ишмухамет
121/61. Мухаметрахим
122/61. Бикмухамет
123/61. Мухаметамин
124/62. Габдулла
125/63. Ахмет
126/64. Альмухамет
127/64. Бикмухамет
128/65. Юсуп
129/65. Гали
130/66. Хасан
131/67. Абубакир
132/68. Динмухамет
133/69. Абдулвахит
134/69. Файзулла
135/70. Салих
136/70. Хусеин
137/70. Мухаметхасан
138/71. Исхак
139/71. Шарип
140/71. Мухаметзян
141/76. Исхак
142/78. Ермяк
143/79. Ишмухамет
144/79. Надыр
145/80. Сулейман
146/81. Юсуп
X поколение:
147/82. Мухаметша
148/82. Девлетша
149/83. Мухаметбаки
150/83. Мирхайдар
151/87. Мухаметхасан
152/93. Абдрахгш
153/93. Нигматулла
154/97. Абдулла
155/99. Гайнулла
156/100. Абдулла
157/101. Абдулла
158/102. Низамутдин
159/102. Миргазетдин
160/103. Гафиятулла
161/103. Гисметулла
162/103. Гисметулла
163/106. Хусеин
164/107. Гибетулла
165/107. Ибетулла
166/111. Нигматулла
167/111. Сейфулла
168/112. Юнус
169/113. Миннибай
170/114. Янгильда
171/115. Абубакир
172/120. Рахматулла
173/132. Мухаметрахим
174/132. Гумер
175/132. Абубакир
176/132. Усман
177/141. Мухамет
178/142. Исмагил
179/143. Кадырмет
180/143. Ярмухамет
181/143. Дилмухамет
182/143. Азамат
183/144. Абдрешит
184/144. Гадиль
185/145. Абдулгафар
186/145. Салих мулла
187/146. Сейфулла
XI поколение:
188/149. Шагимардан
189/154. Габбас
190/166. Хабибулла
191/166. Муса
192/167. Хайрулла
193/167. Абдулла
194/167. Махмут
195/167. Шагиахмет
196/168. Сарай
197/169. Хусеин
198/170. Кутук
199/174. Земалетдин
200/175. Фазлысаттар
201 /178. Исхак
202/180. Бикмухамет
203/184. Габидулла
204/184. Абдулла
205/185. Юнус
206/186. Абубакир
XII поколение:
207/189. Атаулла
208/190. Сибгатулла
209/190. Губейдулла
210/192. Рахматулла
211/194. Ишмухамет
212/194. Мустафа
213/196. Сагит
214/196. Салих
215/197. Бикташ
216/198. Тохтамыш
217/200. Мухаметвали
218/201. Искендер
219/201. Савандер
XIII поколение:
220/213. Зейнигабдин
221/213. Арслан
222/214. Тимерхузя
223/214. Тимербай
224/216. Ибрай
XIV поколение:
225/224. Мустафа
226/224. Муртаза
227/224. Мухаметдамин
228/224. Мухаметкарим
229/224. Мухаметрахим
XV поколение:
230/225. Мухаметкарим
1. ГАОО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 204. Л. 36.
2. Савелов Л.М. Родословные записи. Вып. 3. С. 30.
3. ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 9960. Т. 2.
4. ГАОО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 272. Л. 47 об.
5. Там же. Ф. 96. Оп. 2. Д. 42. Л. 438.
6. Там же. Ф. 38. Оп. 1. Д. 272. Л. 49, 51, 52 об.
7. РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Д. 12179. Л. 10. 142
8. ЦГИА РБ. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 1343. Л. 51,186 об., 218.
Источник: И.Р. Габдуллин «От служилых татар к татарскому дворянству» 2006г.
Известные представители:
Ахметсафа Давлетьяров (1905-1937) - с июля по 29 ноября 1937 — председатель Совета Народных Коммисаров Татарской АССР.
10 февраля 2018 г.
Будущий глава правительства Татреспублики учился и ставил детские пьесы вместе с Мусой Джалилем. Часть 1-я
Ахметсафа Давлетьяров, председатель Совнаркома ТАССР в 1937 году, подростком пас байский скот, работал в огородах, сплавлял лес, сторожил село от атамана Дутова и покинул дом из-за того, что мачеха сожгла его комсомольский билет. «БИЗНЕС Online» продолжает рассказ о республиканских руководителях советского периода.
Ахметсафа Давлетьяров
ЛИДЕР КОМСОМОЛЬСКО-МОЛОДЕЖНОЙ САПОЖНОЙ МАСТЕРСКОЙ
1937 год стал для него роковым вдвойне. 16 сентября молодого, удачливого и полного оптимизма ответственного (главного) редактора татарской республиканской газеты обкома ВКП(б) «Кзыл Татарстан» неожиданно для многих (а главное — для него самого) назначают председателем Совнаркома ТАССР. Одновременно его избирают депутатом Верховного Совета СССР. Но в том же 1937-м, не более чем через три месяца, ему предъявляют стандартное по тем временам обвинение в участии «в пантюркистской националистической организации и связи с правотроцкистской террористической организацией», приговаривают к высшей мере наказания. Менее чем через полгода он закончит жизнь у сталинской стенки. А как она начиналась?..
Оренбургская деревня Татарская Каргала в начале прошлого века была почти в три тысячи дворов, одних мечетей — тринадцать. В ней в июле 1905-го родился будущий руководитель правительства Татреспублики Ахметсафа Давлетьяров. Свое детство он пробатрачил. Его отец, Мустафа-абзый, имевший лишь небольшой земельный надел, чтобы как-то прокормить большую семью, был вынужден постоянно работать на каргалинских и оренбургских баев. Рано познал подневольный труд и Ахметсафа. Пас скот, сторожил огороды, сплавлял лес.
Мать умерла рано, и в доме появилась мачеха, которая после смерти отца почувствовала себя полновластной хозяйкой в доме. Несмотря на все лишения, Ахметсафа с отличием окончил медресе, где заразился «революционной бациллой». С мальчишеских лет вкусивший все «прелести» работы на хозяина, он без колебаний находит свое место в новой жизни. Он в числе первых в 1919 году вступает в организованную на селе комсомольскую ячейку, подбивает на это своего младшего брата Ахметхана. Почти сразу становится в своем селе одним из комсомольских вожаков. Уже тогда начали проявляться его организаторские способности. Для привлечения в комсомол молодых односельчан Ахметсафа вместе с другом Саттаром Ижбулдиным придумывают... комсомольско-молодежную сапожную мастерскую, ставшую своеобразным организационным центром молодежи села.
В окрестностях Оренбурга еще бродили недобитые банды атамана Дутова, совершавшие налеты на села и убивавшие коммунистов и советских активистов. Для борьбы с ними из коммунистов и комсомольцев села создается отряд ЧОН. В числе первых в отряд вступает и Ахметсафа. В составе комсомольских патрулей он регулярно дежурит на ночных улицах родного села.
Мачеха, прознав об этом, возмутилась самовольством братьев. Не нравилось ей и то, что они много времени проводят в сапожной мастерской, где расположился центр местной молодежи. Как-то нашла комсомольские билеты и бросила их в огонь. С ними сгорела и без того тонкая ниточка, которая связывала Ахметсафу с родовым гнездом. И вскоре он вслед за старшими братьями, ставшими красноармейцами, навсегда покидает родительский кров.
ДЖАЛИЛЬ В ТЕ ГОДЫ «ЕЛ ЧТО ПОПАЛО, НОЧЕВАЛ ГДЕ ПРИДЕТСЯ, ВОРОВАЛ»
В Оренбурге в 1919–1920 годах начинают создаваться учебные заведения нового типа. Среди них был и Татарский институт народного образования (ТИНО), организованный специально для татарской рабочей и крестьянской молодежи. Осенью 1921 года Давлетьяров вместе с другими комсомольскими активистами своего села поступает туда учиться. В стенах института, среди слушателей которого было много участников Гражданской войны, воевавших под командованием Фрунзе, Чапаева и других известных военачальников РККА, царил боевой революционный дух. «Ахметсафа, несмотря на свою молодость, сразу зарекомендовал себя активным общественником, — читаем о будущем предсовнаркома Татарской республики в книге „Борцы за счастье народное“. — Он избирается в профком, где руководит хозяйственным сектором, ведет политмассовую работу среди населения. По воспоминаниям товарищей, Ахметсафа был боевым организатором больших и малых дел. Очень темпераментный, юношески задорный, он покорял и заражал всех своим оптимизмом. Не было, наверное, такого рода общественной деятельности, которым бы он не занимался, причем всегда с большим увлечением. Прекрасный декламатор, один из активнейших членов агитбригады, он выступает с лекциями перед рабочими подшефного лесопильного завода „Орлес“, крестьянами Самарской волости».
Примечательно, что в те годы в ТИНО учился и Муса Джалиль. В 1921 году в Оренбуржье пришла жестокая засуха и голод. На глазах у подростка умерли от голода двое его братишек. Чтобы не быть семье в тягость, Муса уходит из родной татарской деревни Мустафино (ныне Шарлыкский район Оренбургской области — прим. ред.) в город и вливается в толпы голодной беспризорной детворы, наводнившей в то страшное лето Оренбург. В эти месяцы, как писал впоследствии поэт, он «ел что попало, ночевал где придется, воровал». Позднее с помощью одного из сотрудников красноармейской газеты «Кызыл Юлдуз», в которой, кстати, вскоре были напечатаны его первые стихи, Муса стал курсантом Оренбургской военно-партийной школы, а затем – студентом Татарского института народного образования, созданного после революции 1917 года на базе бывшего медресе «Хусаиния».
Вот как сам Муса вспоминал о тех годах: «Учиться я пошел сначала в деревенский мектеб (школу), а после переезда в город ходил в начальные классы медресе „Хусаиния“. Когда родные уехали в деревню, я остался в пансионате медресе. В эти годы „Хусаиния“ была уже далеко не прежняя. Октябрьская революция, борьба за Советскую власть, ее укрепление сильно повлияли на медресе. Внутри „Хусаинии“ обостряется борьба между детьми баев и сыновьями бедняков, революционно мыслящей молодежью. Я всегда стоял на стороне последних и весной 1919 года записался в только что возникшую оренбургскую комсомольскую организацию, боролся за распространение в медресе влияния комсомола».
Муса Джалиль
«КАДУШКА ДЛЯ МЕДА» ПРОТИВ ОПИУМА ДЛЯ НАРОДА
Как вспоминает один из сотрудников, работавший тогда в Оренбургском губкоме комсомола, Давлетьяров, как и многие его друзья – Зиннат Абдрашитов, Саттар Ижбулдин, Гайша Мухамадиева, Фатых Исхаков, Хамид Абдрашитов, принадлежал к оренбургскому кружку Джалиля. Давлетьярова связывала с Мусой не только совместная учеба и общественная работа. У них сложились хорошие дружеские отношения. По воспоминаниям одного из студентов ТИНО, Ахметсафа, с особым вниманием относившийся к детям, любил организовывать для них праздничные вечера. Однажды с Давлетьяровым и Ижбулдиным в Каргалы (Каргалы или Каргалинский горнометаллургический центр — древнейший и крупнейший горно-металлургический центр в Северной Евразии, расположенный северо-западе Оренбурга, — прим. ред.) приехал Джалиль. Втроем они поставили написанный Мусой детский спектакль-комедию «Бал тэпене» («Кадушка для меда»), который надолго остался в памяти детей. При следующих приездах Ахметсафы ребятишки окружали его, спрашивали: «Ахметсафа-абый, а когда еще будет театр? Почему с тобой не приехал Муса-абый?» Артистов ждали, любили, хотя и врагов они успели нажить себе немало.
Дело в том, что основной целью этой поездки было воспрепятствовать участию молодежи в религиозном празднике «Гает». Так что перед спектаклем состоялся митинг, где Давлетьяров выступил с антирелигиозной речью. Молодежи собралось столько, что клуб не вмещал всех желающих, и действенность его речи была такая, что ее оценили даже враги. Вообще, тиновские агитбригады частенько выступали с лекциями на заводах, выезжали со спектаклями в села. Пьесы сочинял Джалиль. И всегда старались подгадать к религиозным праздникам, чтобы отвлечь от них татарскую молодежь.
Ахметсафа уже тогда считался среди сокурсников непревзойденным оратором и лектором. Позднее в своих воспоминаниях о Давлетьярове его коллега по Татарскому коммунистическому университету Абдулла Юнусов писал: «Слушая его лекции и выступления на семинарских занятиях, я не уставал поражаться четкости и законченности его мыслей. Он мог ясно и понятно разъяснить, довести до сознания каждого слушателя самые сложные трактовки, которые встречаются в экономических науках».
Голод в России, 1921 год
БАСМАЧИ ЕГО НЕ «ЗАМОЧИЛИ», САМИ ПОБОЯВШИСЬ ЗАМОЧИТЬСЯ
И все же самой привлекательной чертой в этом симпатичном юноше была его удивительная скромность. Она дополнялась общительностью, трудолюбием и высокой работоспособностью, что не могло не притягивать к нему окружающих. При этом Давлетьяров еще и спортсмен, художник, немного поэт.
В 1924 году он участник ленинского призыва — партийного набора после смерти вождя мирового пролетариата. Вновь принятых кандидатов райком партии закрепляет за предприятиями города для проведения политической работы. Ахметсафа активно принимается за организацию агитационно-массовой работы на местном кожевенном заводе. В клубе кожевников он создает татарский агитотдел и долгое время руководит его работой.
Через год Давлетьярова ждет первое серьезное испытание — его отправляют в Среднюю Азию бороться за установление советской власти. Он руководит отделом информации и статистики Хорезмского окружкома КП(б) Узбекистана, затем работает в орготделе, преподает на курсах партийных и советских кадров, ведет агитработу среди узбеков, татар, казахов, ездит по селам, преподает на курсах партийных и советских кадров.
Однажды Ахметсафа чудом спасается от преследования басмачей, встретившихся на пути после возвращения из дальнего кишлака. Во время погони за ним, к счастью, враги не захотели мокнуть в реке, в которую Давлетьяров бросился с конем. Если бы они знали, что гонятся за руководителем отдела окружкома большевистской компартии Узбекистана, наверняка бы постарались догнать...
После среднеазиатской командировки Давлетьярова направляют в Казань — на учебу в Татарский коммунистический университет. После его окончания он сыграет скромную свадьбу с выпускницей того же вуза Рабигой Сарымсаковой.
«НИ ОДИН НЕ УШЕЛ, СИДЯТ, КАК ПРИШПИЛЕННЫЕ»
20 марта 1930 года в Мензелинске проходит партийная конференция кантона. Из дневника Давлетьярова — совпартработника Мензелинского кантона, активного организатора коллективизации: «С полуночи до трех утра было общее собрание колхозников, ни один не ушел, сидят, как пришпиленные. Работали с таким напряжением, что, если приложить эту силу к камню, из него вода потечет... Перепутались все дни и ночи. Времени для сна оставалось минимально. Любой ценой надо было выполнить решение конференции: ни один колхозник не должен выйти из колхоза. Волнения и переживания этих дней никогда не забудутся, первые потрясения не зарубцуются. Это был тоже фронт».
Давлетьярова избирают в состав пленума. Он становится членом бюро и заведующим отделом культпроса кантона. Сразу же после конференции ему пришлось выехать в волость: кулаки спровоцировали в деревнях беспорядки. В эти дни он записывает в дневник: «Время к полуночи. Мы с секретарем волкома Файзуллиным сидим в клубе деревни Старое Курмашево и дописываем свои бумаги. Вдруг врывается толпа с криками: „Не хотим ваших колхозов!“ Схватил со стола лампу и трахнул ее об пол, потом выбил ногой крестовину окна и, вытолкнув в проем Файзуллина, выбрался сам. Пришлось спасаться в огородах...»
В 1930 году в республике проходит районирование. Кантоны были упразднены. Город Мензелинск становится райцентром. В 1930–1933 годах Давлетьяров —заведующий культурно-просветительским отделом Мензелинского районного комитета ВКП(б) Автономной Татреспублики (АТССР), заочно продолжает учебу в аспирантуре Татарского коммунистического университета. С 1933 по 1935 год — первый заместитель начальника политического отдела Мензелинской машинно-тракторной станции (АТССР). Еще год работает секретарем Кзыл-Юлдузского районного комитета ВКП(б) (АТССР). Трудится так, что местные товарищи просят его оставаться подольше в аппарате райкома. Однако в январе 1936 года решением обкома его возвращают в Казань, в аппарат Татгосиздата, для работы над изданием трудов классиков марксизма. Здесь Давлетьяров работает помощником главного редактора, а затем главным редактором. Одновременно является секретарем парткома.
«Дальнейшие события закрутились стремительно, словно в калейдоскопе, — пишет о тех событиях газета „Республика Татарстан“. — В июне 1937 года Давлетьяров становится ответственным редактором газеты „Кзыл Татарстан“, а 16 сентября — председателем Совета народных комиссаров ТАССР, одновременно избирается депутатом Верховного Совета СССР.
Но внезапно все рушится в черную пропасть...»
Окончание следует.
Подготовил Михаил Бирин
Давлетьяров Ахметсафа Мустафович (1905–1938) — председатель Совета народных комиссаров Татарской АССР в 1937 году.
Родился в 1905 году в селе Татарская Каргала Бугурусланского уезда, Оренбургская губерния, Российская империя.
1917–1921 — работа по найму в сфере сельского хозяйства.
1921–1924 — учеба в Татарском институте народного образования — ТИНО (Оренбург). Ряд источников называет это учебное заведение Татарским педагогическим техникумом, образованным на базе бывшего медресе.
1924 — вступление в РКП(б).
1924–1925 — заведующий агитотделом кожевенного завода (Оренбург).
1925–1927 — ответственный инструктор Хорезмского окружного комитета КП(б) Узбекистана.
1927–1930 — учеба в Татарском коммунистическом университете (Казань).
1930–1933 — заведующий культурно-просветительским отделом Мензелинского районного комитета ВКП(б) Автономной Татреспублики (АТССР), аспирант Татарского коммунистического университета.
1933–1935 — первый заместитель начальника политического отдела Мензелинской машинно-тракторной станции (АТССР).
1935–1936 — секретарь Кзыл-Юлдузского районного комитета ВКП(б) (АТССР).
1936 — редактор Татарского государственного издательства.
1937 — ответственный (главный) редактор газеты Татарского обкома ВКП(б) «Кзыл Татарстан» («Красная Татария»).
С сентября по ноябрь 1937 года — председатель Совнаркома Татарской АССР.
Арестован 29 ноября 1937 года, расстрелян в Казани 9 мая 1938 года. Реабилитирован посмертно в 1956 году.
Источник: Ахметсафа Давлетьяров: в расстрельный список его включили Сталин, Молотов и Каганович
Председатель Татсовнаркома стал разменной монетой в страшных кадровых игрищах Большого террора. Часть 2-я
32-летний редактор сразу двух главных газет Татреспублики в одночасье занял пост главы ее правительства, чтобы через три месяца попасть под арест и расстрельную статью. Ахметсафа Давлетьяров, председатель Совнаркома ТАССР с сентября по ноябрь 1937 года, много и толково рассуждавший об экономике, до своего премьерства ни минуты не руководил ни одним мало-мальским ее подразделением. «БИЗНЕС Online» завершает рассказ об этом руководителе республики советских лет.
В ГОСТИ С «РАБОЧИМ» КРОВАВЫМ ВИЗИТОМ
Менее чем через три месяца после назначения, в ночь с 29 на 30 ноября 1937 года, прямо в кабинет Ахметсафы Давлетьярова, главы правительства Татреспублики – председателя ее Совнаркома, депутата Верховного Совета СССР, входят сотрудники НКВД с каменными лицами и ордером на арест. «Это случилось, когда он, засидевшись допоздна, готовился к очередному заседанию правительства, которое должно было состояться на следующий день, – пишет „Республика Татарстан“ в очерке, посвященном 100-летию со дня его рождения (июль 2005 года). – Не посторонним человеком был Ахметсафа Мустафович и для нашей газеты. В ходе массовых репрессий, обезглавивших коллектив „Красной Татарии“ летом 1937 года, семь дней – с первого по седьмое августа – он исполнял обязанности ее редактора». Обезглавленным в конце лета 1937-го оказался не только ведущий партийный орган республиканской периодики, но и ее учредитель – Татарский обком ВКП(б).
За пару недель до давлетьяровского назначения республику «с рабочим визитом» посетил сам Маленков (Георгий Максимилианович Маленков (1901–1988), ближайший соратник Сталина, один из руководителей партии и государства – прим. ред.). Сменивший к тому времени Николая Ежова на посту заведующего отделом руководящих органов ЦК партии (Николай Иванович Ежов (1895–1940), генеральный комиссар госбезопасности, один из главных организаторов массовых репрессий 1937–1938 годов, также известных как Большой террор. Расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота – прим. ред.), Маленков проводил в тот период кампанию проверки и обмена партийных документов. В ходе этой проверки были составлены учетные карточки-досье на всех членов и кандидатов ВКП(б) – около 2,5 миллионов. На базе собранной картотеки, в которую также вошли данные на беспартийных руководителей и специалистов, была построена грандиозная централизованная номенклатурная кадровая система, ставшая главной партийной специальностью Георгия Максимилиановича. Летом 1937 года по поручению Сталина вместе с тем же Ежовым, а также другими высшими партийными бонзами М.П. Фриновским, А.И. Микояном и Л.М. Кагановичем, Маленков выезжал в Беларусь, Армению, Грузию, Таджикистан, Татарскую АССР, Новосибирскую и Свердловскую области, в другие районы страны для «проверки деятельности местных парторганизаций, НКВД, УНКВД и других государственных органов», где был развернут массовый террор.
ОБЕЗГЛАВЛЕНЫ ОБКОМ И СОВНАРКОМ
26–28 августа 1937 года в Казани в его присутствии состоялся II пленум Татарского обкома ВКП(б), в работе которого приняло участие всего 15 из 61 члена обкома, избранного два месяца назад на XVIII областной партконференции, 9 из 21 кандидата в члены обкома. Остальные были уже арестованы (подробнее читайте в недавней публикации «БИЗНЕС Online» – прим. ред.). На пленуме заклеймили не только партийное руководство ТАССР, но и правительство республики – республиканский Совет народных комиссаров. Как враг народа был исключен из партии, снят с должности и арестован его председатель Киям Абрамов (Киям Алимбекович Абрамов (1897–1938), председатель Совнаркома Татреспублики с 1930 по 1937 год – прим. ред.), выполнявший свои обязанности в течение 7 лет и получивший за это пытки и расстрел в период Большого террора, а после посмертной реабилитации – историческую оценку как «творец татарского экономического чуда» тех лет. Его преемник Давлетьяров попал в расстрельный список от 19 апреля 1938 года, подписанный лично Сталиным, Молотовым, Кагановичем и Ждановым, среди 155 видных деятелей и руководителей ТАССР «1-й категории» (так руководители страны деликатно заменили в этом документе слово «расстрел») под номером 53. Первым в нем, по алфавиту, значился Абрамов.
Они оба были расстреляны в Казани в один день – 9 мая 1938 года. Хотя, судя по документам высших партийных органов республики того периода (а точнее – по отсутствию в них какого-либо упоминания о Давлетьярове), Ахметсафа Мустафович вступил в круг высшего руководства ТАССР лишь в застенках Черного озера. Очевидно, им или на краткое время «заткнули» кадровую дыру, возникшую после расстрельного II пленума обкома, либо Давлетьяров успел натворить за три месяца на посту предсовнаркома что-то такое, за что «удостоился» смертоносного росчерка пера самого вождя народов и его ближайших приспешников.
«ЕГО НАЧАЛИ БИТЬ УЖЕ В СВОЕМ КАБИНЕТЕ»
«РТ» приводит выдержки из показаний арестованного: «Еще в тот период (28–32 гг.) в откровенных беседах друг с другом мы выражали недовольство политикой партии по национальному вопросу. Мы рассматривали эту политику как не отвечающую интересам национальных республик, приходили к тому выводу, что Москва не считается с республиками, попирает их права и проводит колонизаторскую политику.
Мы также проявляли большие колебания в вопросе коллективизации сельского хозяйства, расценивая это мероприятие партии как не жизненное <...> Мы считали, что коллективизация преждевременна, что крестьяне к этому еще не подготовлены, что эта политика партии обречена на провал. Когда же не на словах, а на деле, на базе сплошной коллективизации, началось повсеместное наступление на кулака, мы были не согласны с политикой партии, считая совершенно не нужными такие меры, как выселение кулаков. <...> Мы говорили об отсутствии демократии в партии, о том, что проводится совершенно неправильная политика в отношении троцкистов и правых, что такие „личности“, как Троцкий и Бухарин, без основания ущемляются, им не дают высказываться и защищать свои идеи».
Разумеется, объективность такого рода признаний надо учитывать вкупе с показаниями, например секретаря следственной части Юговской, которая после его задержания сообщила, что «Давлетьяров был арестован ночью, и сразу его стали допрашивать прямо в кабинете. Работники говорили, что его били...» Вряд ли «эффективность» следственных действий снизилась на «казанской Лубянке». К тому времени стали известны случаи гибели допрашиваемых в Казани. Были забиты насмерть писатель Шамиль Усманов, профессор-медик Сулейман Еналеев и несколько менее известных заключенных. Жестоким допросам подверглись первый татарский профессор-химик, ректор Казанского госуниверситета Гильм Камаев (Камай), Альфред Лепа (Альфред Карлович Лепа (1896–1938), первый секретарь Татарского обкома партии с 1933 по 1937 год; расстрелян вместе с Абрамовым и Давлетьяровым, реабилитирован посмертно – прим. ред.) и многие другие. Нарком внутренних дел Татреспублики, а вскоре – руководитель Татобкома партии Александр Алемасов (Александр Михайлович Алемасов (1902–1972), первый секретарь Татарского областного комитета ВКП(б) с 1938 по 1942 год, организатор массовых репрессий в Татарской АССР в 1937–1938 годах – прим. ред.) лично сломал на допросе единственную руку своему недавнему непосредственному начальнику Кияму Абрамову (подробнее на «БИЗНЕС Online» – прим. ред.). То, что сотрудниками НКВД ТАССР при арестах и следствии в те дни грубо нарушались законы, применялись пытки, было официально установлено и изложено уже 8 января 1939 года спецпредставителем союзного прокурора Вышинского на закрытом заседании бюро Татарского обкома партии. Но Давлетьярову и ряду других политзаключенных это не успело спасти жизни. Выездная сессия Верховного суда ТАССР на закрытом заседании 9 мая 1938 года приговорила Давлетьярова со стандартной обвинительной формулировкой – «за участие в пантюркистской националистической организации и связи с правотроцкистской террористической организацией к высшей мере наказания – расстрелу». В тот же день приговор был приведен в исполнение.
ЖЕНА ПОПАЛА В ГУЛАГ, НЕ ПОДПИСАВ ПРОТИВ МУЖА ОБВИНЕНИЙ
Позднее следственные органы пытались замести следы и выдали родственникам справку о скоропостижной смерти Давлетьярова в заключении в 1942 году. Но сыновьям Ахметсафы Мустафовича удалось установить, что, скорее всего, погребен он был сразу после расстрела в братской могиле на Архангельском кладбище... А спустя десятилетие в мордовских лагерях сгинула и его супруга, не подписавшаяся под обвинениями против мужа.
В Государственном объединенном музее Республики Татарстан хранится папка «Политические репрессии 1930–1940-х годов». В ней представлены личные документы, апелляции, жалобы репрессированных, материалы обысков, копии из архивно-следственных дел. Также здесь есть несколько писем, отправленных политическими заключенными из лагерей к родным в Казань, среди которых письма жены председателя СНК ТАССР Давлетьярова Рабиги Сарымсаковой.
Ее арестовали через год после супруга. Сарымсакову отправили в ГУЛАГ по печально знаменитой статье – «член семьи изменника Родины». Она содержалась в заключении в специализированных лагерях Мордовской АССР. Как отмечают многие заключенные и исследователи советских репрессий, в период с 1937 по 1938 год именно в Мордовии, в Актюбинске для жен «изменников Родины» стали создаваться специальные лагеря. «Из бесед с женщинами мы узнали, — пишет Павел Аксенов (Павел Васильевич Аксенов (1899–1991), председатель Казанского городского совета депутатов трудящихся в 1930–1935 годах, член бюро Татарского обкома партии, отец писателя Василия Аксенова, муж Евгении Гинзбург – прим. ред.) в свой автобиографической повести „Последняя вера“, — что в конце 1937 года в Темниковских лагерях Мордовской АССР было собрано более 20 тысяч жен наиболее крупных деятелей партии и государства. Мужья их к тому времени были уже ликвидированы». В 1942 году Сарымсакова погибла в заключении. Ее письма в большинстве своем адресованы оставшимся на воле детям и матери. В них мало говорится об обращении с заключенными в лагерях, об отношении заключенных к политической обстановке в стране.
«Милая, дорогая мама! – Пишет в одном из своих посланий политзаключенная. – Я хочу, чтобы ты, кроме Биби, мне написала, конечно, попросив кого-нибудь, хотя бы девушек, которые у вас живут, как ты справляешься в хозяйстве, с детьми, не очень ли беспокоят они тебя, как твое здоровье? Я очень хочу от тебя такое письмо, которое написано от твоих слов.
[В] этот раз пишу по-русски, боясь, что мои же письма (декабрь, январь) не дошли. Если у вас будет возможность, если только будет возможность, если только можно доехать, то пришлите мне сахар и масло, хорошо бы, если сливочное. Я и так в каждом письме только и прошу то одно, то другое, не имея представления о ваших возможностях. Я не знаю, что бы вы могли прислать.
Мне не нужно ничего вкусного и лишнего, только самое первое, необходимое для моего здоровья. И этого просить я не имею права, так как для этого я ничего, никакого средства не могла оставить. Буду ждать с нетерпением от вас письмо – письмо регулярное. И прошу, чтобы вы мне на письма ответили, на все мои вопросы.
Целую вас всех крепко. Ваша Рабига».
Все ее письма преисполнены нежности и материнской заботы, хотя это документы гулаговской эпохи, когда умирала надежда...
Подготовил Михаил Бирин